На снимке: 8-я гвардейская армия Чуйкова.
С незапамятных времен человечество часто задавало вопрос «почему…». Великие философы древности пытались решить этот вопрос, поскольку он имеет центральное значение для понимания человеческого опыта. И это начинается в молодом возрасте. Малыши часто спрашивают: «Почему небо голубое?» или «Почему трава зеленая?» По мере взросления человека вопрос продолжает усложняться и заставляет задуматься. Настоящие лидеры осознают себя и полностью понимают свое «почему» — почему они стремятся, почему они действуют, почему они борются.
Во время Великой Отечественной войны солдаты поняли, почему они сражались, когда воочию увидели смерть и разрушения, причиненные нацистами по всей Европе. Армии Западного и Восточного фронтов подошли к Берлину в последние дни войны в апреле 1945 года, и 8-я гвардейская армия Чуйкова была там в гуще событий. В «Падении Берлина» Василий Иванович поделился своими воспоминаниями, о передышки, перед штурмом города. Его письмо носит описательный характер, давая читателю ощущение затишья перед бурей. В этом кратком отрывке из его воспоминаний сцена из разбомбленного здания заставила его вспомнить сладкий момент времени с женой и младшей дочерью Ириной. Чуйков полностью понял свое «почему» - победить злой режим, стремящийся уничтожить его семью и друзей, его солдат, его общину, его родину, его культуру…
«Утром я поднялся на свой наблюдательный пункт. Это было в большом пятиэтажном здании недалеко от аэродрома Йоханништаль. Из угловой комнаты здесь, где в стене была неровная дыра, открывался вид на южную и юго-восточную части Берлина. Крыши, крыши без конца, с кое-где разрывом между ними (это работа фугасов). Вдали виднелись заводские трубы и церковные шпили. Парки и скверы, в которых уже распустились молодые листья, казались маленькими вспышками зеленого пламени. Вдоль улиц лежал туман, смешанный с пылью, поднятой артиллерийским огнем предыдущей ночи. Местами туман перекрывали толстые полосы черного дыма, похожие на траурные вымпелы. А где-то в центре города в небо взметнулись рваные желтые шлейфы разрывов бомб: тяжелые бомбардировщики уже приступили к предварительной «проработке» целей для предстоящей атаки.
Внезапно земля содрогнулась и закачалась под моими ногами: тысячи орудий возвестили о начале штурмовой операции.
Я огляделся. Справа от меня было белое пятно ванны, а в ванне лежал обломок кирпича. Я чувствовал, что должен выбросить его. Может быть, потому, что при виде его вспомнилось что-то очень близкое и родное - моя младшая дочь, маленькая Ирина, которая очень любила плескаться в ванне. Когда началась война и фронт подошел к Москве, мою жену и обеих дочерей эвакуировали в Куйбышев (ныне Самара, на Волге). Там они жили в чьей-то квартире, в которой не было ванны. Ирина купалась в деревянной кадке. Вместо мыла моя жена использовала горчичный порошок…. Идет война!
На моей руке, от пальцев до локтей, начался колющий, сводящий с ума зуд. Моя кожа горела, как будто мои руки погрузили в горячую смолу или в муравьиное гнездо. Я яростно отбросил кирпич, но зуд не прекращался. Я впервые заболел экземой во время боев на подступах к Волге, и с тех пор она периодически вспыхивала. Еще один подарочек войны, которую породила эта самая фашистская тварь…».